11 августа 1941 года, в день, когда на экраны страны вышел «Боевой киносборник» №2, обстановка на фронтах, еще недавно казавшаяся стабильной, начала ухудшаться.
На юге немцы уничтожали войска, попавшие в Уманский котел. Примерно в эти дни оказался в плену раненый поэт Евгений Долматовский. Чуть позже ему чудом удастся бежать. На Ленинградском направлении немцы начали прогрызать Лужский рубеж. Вскоре они начнут наступление. Зато, на Центральном направлении германские войска из-за советских контрударов начали переходить к обороне.
Второй киносборник был полностью снят на «Ленфильме», причем, под него была сделана особенная эмблема киностудии, которая никогда и нигде более не использовалась. Красноармейца на ней изображал крайне популярный штатный актер киностудии Борис Блинов, больше всего известный сейчас по роли Фурманова в «Чапаеве». Конферанса в киносборнике не было — просто смонтировали четыре новеллы, между которыми разместили интертитры с лозунгами.
Первая новелла называется «Встреча». В 1939 году немцы расстреливают в Западной Белоруссии крестьян, посмевших оказать им сопротивление. Выживает отец семейства. Раненый, он перебирается на советскую сторону и становится пограничником.
В первом же бою, 22 июня он встречает офицера, командовавшего негодяями и расправляется с ним. Тут, прежде всего, возникает вопрос: а почему именно «Ленфильм» вдруг снимает новеллу про Белоруссию? Все объясняется просто: до 1939 года кинофабрика находилась в Ленинграде в здании на канале Грибоедова. Здесь и на других киностудиях проходили павильонные съемки, а натуру снимали в БССР.
В Минск «Советская Беларусь» переехала перед войной и через несколько дней после ее начала была фактически уничтожена. Поставил новеллу режиссер Владимир Фейнберг, мало чем примечательный работник кинематографа. Пожалуй, наиболее заметный проект, в котором он участвовал — это документалка «Цветущая юность» (на видео, прим. БЧН) - первый трехцветный советский фильм, снятый на трехпленочный аппарат советского производства. Сын Фейнберга известен под псевдонимом Владимир Кунин.
Вторая новелла, «Один из многих» — это простая история о том, как зенитчики, обороняющие ленинградское небо, сбивают немецкий бомбардировщик и берут в плен его пилота. Зрителям поясняют, что награды супостата получены за Польшу, Францию и Чехословакию, а специализация врага — детоубийство.
Обращает на себя внимание тот факт, что китель с наградами у немца настоящий. В первые недели войны в советский плен попало какое-то количество сбитых вражеских летчиков. Скорее всего, военные поделились с кинематографистами трофеем.
В прочих случаях немцы в ранних советских военных фильмах выглядят как опереточные злыдни. Сейчас это, конечно, работает против пропагандистского пафоса картин. К этой теме мы вернемся отделано. В процессе допроса немец пялится на сало с хлебом, которое жует один из бойцов.
Командир батареи говорит ему: «Не есть вам, гадам, нашего сала! И хлеба нашего вам не видать!» Венчает новеллу интертитр, который, конечно, расстроил бы всесоюзного борца с религией Емельяна Ярославского, но в те дни было не до него.
Новеллу поставил Виктор Эйсымонт, а сценарий для нее написали аж три специалиста: очень популярный писатель Юрий Герман, весьма известный драматург Александр Штейн и один из сценаристов «Моряков» Иоганн Зельцер, на тот момент — редактор многотиражки Краснознаменного Балтийского флота. 16 сентября 1941 года, в результате бомбардировки линкора «Марат», погибли 25 моряков. Среди них был и Иоганн Зельцер.
Роль командира батареи исполнил Борис Блинов. В те же дни он сыграл в короткометражке Сергея Герасимова «Старая гвардия», к сожалению, недоступной для просмотра, и попытался сбежать на фронт, в Ленинградскую армию народного ополчения, но его оперативно вернули в город и отправили в Казахстан, в эвакуацию.
Специалиста по немецким наградам сыграл Иван Кузнецов, актер, которого все знают в лицо и никто по имени. Самая знаменитая его роль — пулеметчик-татарин в «Тринадцать». В роли немецкого пилота — Михаил Екатериненский. Он останется в Ленинграде и переживет блокаду. Его театр будет обслуживать бойцов на фронте, а потом Екатериненский сыграет самого себя в фильме «Ижорский батальон».
Наконец, боец, жующий хлеб с салом — один из наиболее востребованных актеров советского кино довоенного периода, Александр Мельников. Сразу после съемок он ушел добровольцем в армию и воевал всю войну на Ленинградском и Волховском фронтах. А вот после войны почти не снимался, хотя и продолжил работу в кинематографе. И еще один важный момент. «Один из многих» ценна тем, что содержит съемки Ленинграда, которые были сделаны еще до блокады и бомбежек, в том числе и во время учебной воздушной тревоги.
Третья новелла, «У старой няни», посвящена теме бдительности.
Шпиономания в 30-е годы была характерна не только для Советского Союза, но и для всех стран мира. Уж точно для всех, кто снимал кино. Достаточно вспомнить британские и американские картины Хичкока. Разумеется, в «Боевых киносборниках» шпионы и диверсанты не могли не появиться, и они появились.
Немецкий шпион-диверсант, из эмигрировавших русских немцев, после приземления на советской территории заходит к своей няне-кормилице, которую просит зашить его порванный пиджак. Обрадованная няня поит своего Вилли чаем, дает ему на время надеть китель зятя-железнодорожника. В процессе переодевания тот засвечивает и прячет пистолет, который засекает бабушкин внук, «спящий» в той же комнате.
Внук подает сигнал бабке, и та начинает заговаривать вражескому агенту зубы, рассказывая, что народ подозрительный стал. Чуть кто на немца похож, сразу в милицию тащат. При этом бабуля пытается нарушить затемнение, чтобы привлечь милиционеров, но Вилли, которого она напугала (железнодорожников тоже часто в милицию отводят, но потом разбираются), призывает ее к порядку. Вроде, безделица, а режиссер нам нагоняет саспенс вполне на уровне Хичкока. Мы-то знаем, что Вилли разоблачен, а он еще нет, просто напуган бабулей, которая откровенно его троллит. Впрочем, в какой-то момент до него доходит, но пистолет украден и разряжен, а няня сбежала за подмогой и уже ведет Федю с наганом.
"И еще запишите, — говорит бабуля милиционеру, — что эту фашистскую сволочь я выкормила своей грудью. И, хоть случаев было много, ни разу не придушила, за что сейчас вину и ответственность держать готова".
Роль бабули — тети Паши — сыграла популярная театральная актриса Татьяна Сукова, которая специализировалась на ролях женщин из народа. Она была эвакуирована в Ташкент и дожила до конца 60-х годов. Евгений Немченко, который играл роль парня с наганом, много снимался в годы войны, а потом перешел на режиссерскую работу.
Исполнитель роли Вилли, Павел Суханов, сыграл много небольших характерных ролей, в основном, в комедиях. А вот судьба Петра Кириллова, который играл милиционера, сложилась трагически. Это был блестящий актер, педагог и режиссер. Вся страна знала и любила его морячка с гитарой в «Мы из Кронштадта». Еще одна знаковая роль — троцкист и убийца тов. Шахова в «Великом гражданине». Кириллов не был эвакуирован. Его жена до последнего упрашивала начальство, чтобы его хоть как-то вывезли, но получила отказ. Петр Кириллов умер в январе 1942 года. Его семья смогла выехать на Большую землю. Уже в Алма-Ате вдова Кириллова встретила директора «Ленфильма» Глотова и набросилась на него со криком: «Вы убили моего мужа! Вы убили многих наших ленфильмовцев! Сам скрылся!»
Поставил новеллу Евгений Червяков — знаковая фигура в советском кино. Он был режиссером первого советского (если не первого вообще) фильма про Пушкина, «Поэт и царь», и сам исполнил главную роль. В 30-е годы он экранизировал пьесу «Заключенные», которая была посвящена перековке уголовников в лагерях. Затем он снял железнодорожный триллер «Честь» о гнусных делах врагов народа, прокравшихся в НКПС. Червяков отказался от эвакуации, хотя ему была положена бронь, и остался в Ленинграде. В сентябре он ушел добровольцем на фронт, дослужился до лейтенанта и командовал ротой стрелкового полка. В феврале 1942 года, во время боев у Погостья, он был ранен в живот и умер в госпитале через несколько дней.
Четвертая новелла, «Случай на телеграфе» — это крохотный скетч о том, как Наполеон влез без очереди в кассу и продиктовал Гитлеру «молнию» со словами: «Не советую. Пробовал. Не получилось». К сожалению, Гитлер «Боевые киносборники» не смотрел.
Как мы уже знаем, художественное советское кино не поспело к началу войны и потому опоздало с обработкой некоторых тезисов пропаганды, которые были выдвинуты сразу после начала боевых действий, а точнее, были сформулированы еще задолго до нападения Третьего рейха на СССР.
Таковым было предположение, что поскольку война носит безусловно классовый характер, рабочие и крестьяне в солдатских шинелях не станут воевать против братской Красной армии, а обратят свои штыки против проклятых эксплуататоров. В довоенном «оборонном» кино такие персонажи были, а вот в реальности пролетарское братство оказалось фикцией.
Документалисты, конечно, успели наснимать сюжетов про всяких ефрейторов, которые не хотят воевать и пишут из плена обращения к товарищам по несчастью, призывая их переходить на советскую сторону, но уже к концу июля такого рода истории практически сошли на нет и позже использовались в основном для пропагандистской работы против врага.
Однако художественное кино мимо этой темы прошло. Немецкого солдата сходу стали изображать открытым и жестоким врагом, «заточенным» на грабежи, убийства беззащитных детей и стариков и на прочие бесчинства. И ясно было, что никто в Германии против нацистского режима не встанет, как, в общем-то, в реальности и произошло.
Крайне редкие случаи сопротивления этот факт только подтверждают. К зиме даже на официальном уровне было признано, что идеи пролетарского интернационализма не сработали и лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» на газетных шпигелях был заменен на «Смерть немецким оккупантам!» После войны, заметим, на партийную прессу «пролетарии» вернулись, а вот на военных газетах и журналах воцарилась надпись «За нашу Советскую Родину!»
Надо сказать, что с августа 1939 года советская пресса в общем перестала информировать читателя о европейском сопротивлении (или писала в крайне сдержанных тонах), хотя до пакта делала это регулярно. Теперь все вернулось на круги своя. Газеты сообщали и о зверствах немцев, и о саботаже рабочих на военных заводах, которые производили бомбы и снаряды, набитые песком вместо взрывчатки.
А еще в невзорвавшихся на страницах газет боеприпасах красноармейцы регулярно обнаруживали трогательные записки. Впрочем, через какое-то время и этот сюжет покинул средства массовой информации.
Тем не менее, реальное сопротивление нацистам было. И в 1941 году наиболее мощным оно оказалось в оккупированной Югославии. Почему именно там? На тот момент все попытки противостоять немцам в той же Чехии были жестко и точечно подавлены, в других странах сопротивление еще только зарождалось, а в «лоскутной» Югославии сразу же после оккупации вспыхнула ожесточенная война против оккупантов, которая заодно имела все признаки войны гражданской и повлекла за собой жесточайшие репрессии.
Не случайно новелла «Сто за одного» «Боевого киносборника» №2 посвящена именно югославским событиям. По сюжету два немецких солдата нападают на парня с девушкой, в результате чего один оккупант убит. По немецким правилам, за одного убитого солдата вермахта должны быть расстреляны сто заложников. Во время копки могил отобранные для казни югославы расправляются с конвоирами и уходят к партизанам, которые вовремя прибегают на помощь.
Сюжет, совершенно бесхитростный, эксплуатировал еще и тему славянского братства, которая вернулась в арсенал пропагандистов после 1939 года, и сопротивлению в славянских странах уделялось большое внимание.
И такой подход выстрелил, но об этом мы расскажем в свое время.
Новеллу поставил Герберт Морицевич Раппапорт. Он родился в Вене, в очень приличной еврейской семье и, будучи фанатом кинематографа, уехал в Берлин. Здесь Раппапорт познакомился с великим режиссером Георгом Вильгельмом Пабстом и стал его верным помощником. В 1935 году коммунист Раппапорт перебрался уже из Нью-Йорка в СССР, где ему предложили снять антифашистский фильм. Таковым стал «Профессор Мамлок» по книге другого немецкого антифашиста, Фридриха Вольфа, отца двух мальчиков — Маркуса и Конрада. Тех самых. Раппопорт остался в СССР, успешно ставил фильмы, в том числе всеми любимый «Два билета на дневной сеанс», и был похоронен в Вене. Сценарий к фильму написали Евгений Рысс, опытный сценарист, до войны много работавший с «Ленфильмом», и Всеволод Воеводин.
Среди исполнителей ролей можно отметить, прежде всего, Бориса Пославского, который сыграл доктора. Этот выдающийся актер «засветился» в таких знаковых картинах 30-х годов как «Шахтеры», где сыграл секретаря обкома, вынужденного разрушать козни троцкистов и вражеских шпионов в горнодобывающей отрасли, и «Великий гражданин». Здесь он исполнил роль шофера Яши — резидента вражеской разведки, который купирует и направляет действия врагов народа.
Судьба исполнительницы роли женщины с ребенком — Зинаиды Карповой — сложилась трагически. Это была ее вторая и последняя роль в кино (первая — главная роль в картине «Дочь Родины»). Карпова страдала алкоголизмом. В эвакуации торговала собой ради стакана водки. После войны ее ненадолго привели в чувство, она даже стала ведущей актрисой БДТ, но через какое-то время произошел новый срыв. Карпову уволили и оставшиеся годы жизни она влачила в одиночестве, уничтожая себя алкоголем.
Актер Борис Шлихтинг, снявшийся в роли немецкого солдата, ушел после съемок на фронт и был несколько раз тяжело ранен.