В полдень 22 июня 1941 года «во всем известной речи» Зампред Совнаркома СССР тов. Молотов сообщил советскому народу о том, что нацистская Германия напала на Советский Союз и началась война.
Разумеется, пропаганда тут же началась действовать в соответствии с новыми веяниями, но эти веяния не очень соответствовали тому, к чему готовились. Напомним, что после заключения советско-германского Пакта о ненападении антифашистская продукция в целом и кинофильмы в частности были убраны с глаз долой.
«Оборонная» продукция носила весьма общий характер. Это видно по многочисленным плакатам из довоенных запасов, которые были срочно напечатаны и развешаны по городам. Красноармейцы, танки, бомбовозы стремятся на врага под знаменем Ленина-Сталина, ведомые маршалом Тимошенко или самим Вождем.
В случае если врага нужно было как-то персонифицировать, условные Кукрыниксы могли быстро нарисовать хищного Гитлера или мерзкого фашиста, благо руки помнили, или пририсовать негодяя куда надо. Работникам текстового фронта было еще проще.
Вчерашние темы моментально улетели в прошлое, а перед писателями и журналистами открылись новые горизонты. Но если работники перьев и пишущих машинок могли перестроиться за считанные часы, то перед кинематографистами возникли серьезные проблемы. Ничего нового нельзя было бы сделать ни за день, ни за два.
И тогда начальство сделало ход конем. Уже днем 22 июня Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) приказало руководителю советского кинематографа Большакову срочно выпустить на экраны такие фильмы как «Александр Невский», «Щорс», весь набор фильмов про русских полководцев, а главное, все антифашистские и оборонные картины, которые до сего момента пылились на полках кинохранилищ. Одновременно кинематографистам было велено приступить к съемкам фильмов военной тематики и организовать съемки военных действий.
Прокат начался уже на следующий день. Однако фильмы вроде «Если завтра война» на экранах пробыли недолго. Как только стало понятно, что война будет идти большой кровью и до вражеской территории еще далеко, это картины о лихих и легких победах, которые в создавшихся условиях смотрелись просто неприлично, тихо убрали с экранов. Вспомнили про них только в 90-е годы, когда возник интерес к «тоталитарному» кинематографу, ну а у нас есть возможность узнать, как видела будущую войну советская пропаганда.
Начавшаяся война «закрыла» и несколько фильмов, которые находились в самом начале съемочного периода. Прежде всего, речь идет о «Тарасе Бульбе», который начинал «главный» режиссер кино Украинской ССР Александр Довженко, в тот момент пользовавшийся личным покровительством Сталина. Уже 23 июня была отменена экспедиция в Крым, где планировали снимать батальные сцены, а красноармейцев, которые должны были участвовать в массовке, отозвало командование.
Часть съемочной группы рванулась в военкоматы, записываться добровольцами. Это вызвало у Довженко приступ ярости: «В присутствии ЛИНИЙЧУКА Я.У. (...), ЛУКОВА Л.Д. (...) в ответ на слова о том, что директор группы БАБАНОВ С.Л. пошел добровольцем в Красную армию (...), ДОВЖЕНКО зло и взволнованно сказал, почти крикнул: «Я не признаю добровольцев. Советская власть имеет достаточно силы, чтобы призвать всех, кто ей нужен».
На тактичную реплику ЛУКОВА о том, что, судя по радиопередачам, добровольчество очень поощряется, ДОВЖЕНКО промолчал, потом сказал: «… Вы знаете, кто такой БАБАНОВ? Интендант. А интендант — это не человек, идущий кровь проливать». Так или иначе, работа над фильмом заглохла навсегда. Еще одной закрытой картиной стал фильм «Великий лекарь» режиссеров Козинцева и Трауберга, который посвящался великому русскому хирургу Николаю Пирогову.
24 июня сразу несколько киностудий предложили председателю кинокомитета Большакову снимать короткометражки на военную тему и формировать из них киносборники. Это предложение было принято. В тот же день режиссер Ленфильма Эйсымонт приступил к съемкам первой военной короткометражки «Подруги, на фронт!»