1937/1944/ 2025
Пьесы Максима Горького полны веры в Человека, в то, что он может преодолеть самые сложные испытания. Горький «крупен своим сердцем и своим патриотизмом», — писал Борис Пастернак. Со временем пьесы Максима Горького не утрачивают своей популярности. То, что казалось исключительно остросоциальным в момент их первого появления на театральной сцене, со временем стало общечеловеческим.
Режиссёры Николай Хмелёв и Мария Кнебель
Премьера 1937 г.
Выездная версия 1941 г.
Капитальное возобновление 1944 г.
В 1936 году Николай Хмелёв, руководивший Студией, предложил режиссёру Марии Кнебель совместную работу над пьесой Максима Горького «Дети Солнца». В Театре Ермоловой, которым тогда руководил Макс Терешкевич, Кнебель ставила пьесу Горького «Последние». Параллельно с этой постановкой было решено приступить к репетициям «Детей Солнца». «Хмелёвскому «штурму и дрангу» нельзя было противостоять. Я, во всяком случае, не умела. В жизнь вошли Хмелёвская студия и «Дети солнца», – так вспоминала о начале этой работы Мария Осиповна Кнебель. К финалу работы над спектаклем судьба совершила поворот, и Хмелёв стал художественным руководителем Театра им. М.Н. Ермоловой, соединённого со Студией под руководством Н. П. Хмелёва.
Так, в 1937 году, «Дети Солнца» стали первым спектаклем, ознаменовавшим слияние двух театров и большим совместным успехом режиссёров.
В начале Великой Отечественной войны власти страны приняли решение распустить труппу Театра Ермоловой. Николай Хмелёв не согласился с этим решением и отважно написал письмо лично Сталину с просьбой сохранить театр, чтобы артисты «искусством били врага». Сталин с доводами Хмелёва согласился.
Артисты Театра Ермоловой внесли свой вклад в приближение победы советского народа над фашизмом. Всего за время войны ермоловцы дали 346 шефских концертов в Махачкале, 52 в Буйнакске и 25 в Черемхово Иркутской области. Неоднократно выезжали на передовую, где сценой был грузовик, «партером» – поляна, а невдалеке располагались фашистские части. Артист Всеволод Якут вспоминал, как они с партнершей Эсфирь Кирилловой не дрогнули, когда во время спектакля над импровизированной «сценой» пролетел фашистский самолет. «После этого случая мы заслужили похвальные слова от командира, который с укором говорил солдатам:
- Там кто-то испугался, вскочил; вы смотрите на артистов – они не струсили, не перестали играть!» Именно тогда, в пору страшных испытаний, яснее всего проявилось не только мужество, но и гордость, достоинство артистов, которые не позволяли им ни при каких обстоятельствах прервать спектакль.
В 1941 году ермоловцы играли «Дети Солнца» сначала в Махачкале, а потом на сцене Черемховского драматического театра.
По возвращении Театра в Москву в 1944 году спектакль «Дети Солнца» пережил капитальное возобновление. Были восстановлены мизансцены, обновлены декорации, артисты вновь погрузились в ту счастливую атмосферу, в которой создавался этот спектакль. После спектаклей в эвакуации и концертов, сыгранных в госпиталях и на передовой, в обстановке, далекой от уютного театрального зала, артистам было важно вновь прикоснуться к тончайшим струнам человеческой души.
"Дети Солнца" были пропитаны любовью к театру и к творчеству Горького. Мария Осиповны Кнебель называла писателя «русским Шекспиром». Невозможно просто «приятно провести вечер», если на сцене пьеса этого автора. Горький бесстрашно погружается в самые глубины человеческой души и зовет за собой зрителя. «Я не знаю другого писателя, который так страстно ненавидел бы в человеке подлое и с такой силой умел выставить это напоказ», – писала Кнебель.
После всего пережитого на войне совершенно иначе звучали слова пьесы, острее чувствовалось противопоставление «звериного» и «человеческого» начала в душе людей. По-особому воспринималось прекраснодушие Протасова, погружённого в холодный эгоизм. Спектакль Хмелёва и Кнебель "Дети Солнца" никогда не был жесткой сатирой, это была скорее трагикомедия. Постановка строилась на противоборстве двух начал. Симпатии зрителей кренились то в одну, то в другую сторону, попеременно вызывая то уважение к героям, то смех, убийственный для них. Но высокая гуманная нота пронизывала весь спектакль.
Режиссёр-постановщик Григорий Южаков
Художники Анастасия Гришина, Анастасия Ткаченко
Премьера 7 марта 2025 г.
В 1926 году в одном из писем к С. Т. Григорьеву Горький высказал поразительную мысль: «Мне кажется, что даже и не через сто лет, а гораздо скорей жизнь будет несравненно трагичнее той, коя терзает нас теперь. Она будет трагичной, потому что – как всегда это бывает вслед за катастрофами социальными – люди, уставшие от оскорбительных толчков извне, обязаны и принуждены будут взглянуть в свой внутренний мир, задуматься – ещё раз – о цели и смысле бытия».
Почти через 100 лет творчество Горького продолжает оставаться актуальным именно в области «цели и смысла бытия».
«Мещане» – первый драматургический опыт Горького. Название долгое время определяло отношение режиссёров к героям. Но пьеса гораздо шире и глубже, чем название, а герои Горького гораздо сложнее, чем социальные маски, они многогранны и неоднозначны. В центре сюжета не просто противостояние двух идеологий: приземленной мещанской и свободной прогрессивной. Это противостояние двух поколений, пока ещё не переросшее в конфликт. Дети не желают прислушиваться к отцам, совершая те же ошибки, а старшие – не очень-то стремятся понять молодых.
Современное мещанство ассоциируется с уютом, комфортом, достатком и благополучием, которое, впрочем, легко разрушается вторжением яркого чувства, сильной эмоции, вхождением в узкий мещанский круг яркой личности или идеи.
Как и в «Детях Солнца», в сценическом оформлении «Мещан» важной частью декорации является круглый стол. Этот стол не просто предмет мебели, это символ, исключающий прямое противостояние, призывающий близких людей к разговору. Ведь Горький-драматург прекрасно понимал, как должно было больно сжаться сердце старика Бессеменова, когда он осознал, что конфликт с детьми уже не потушить.
Режиссёр Григорий Южаков считает: «Жизнь меняет формы, и попытка сохранить её в неизменности провальна по своей сути.
Для меня пьеса «Мещане» – это история одной семьи и близких друг другу людей, которые пытаются за круглым столом понять друг друга. Ключевое во всём этом: пытаются понять…».
Мещанство, как явление, как философия, вызывало особое раздражение у Максима Горького. В 1906 году он даже написал беспощадную публицистическую статью «Заметки о мещанстве». Но как художник, за «социальным явлением» Горький всегда видел человека. И во всех своих художественных поисках между «правдой и человеком» Горький делал выбор в пользу человека. «Человек – вот правда!». И этот выбор великого писателя был многократно оправдан всей нашей историей.












